Jelena Vladimirovová: Kolyma // Елена Владимирова: Колыма /překlad Radka Rubilina перевод Радка Рубилина/
Kolonu hnali a nejednou Мы шли этапом. И не раз,
vojáci řvali podél řad: колонне крикнув: «Стой!»,
„Na zadek sednout! Ani hnout!“ садиться наземь, в снег и грязь
a každý z nás do bahna pad. приказывал конвой.
Lhostejní byli jsme a němí И равнодушны и немы,
jako ten krotký dobytek. как бессловесный скот,
Odevzdaně jsme dřepěli на корточках сидели мы
v bahně do povelu: „Vpřed!“ до окрика: «Вперед!»
Den za dnem nás kamsi hnali, Сто пересылок нам пройти
bahnitou břečkou transport šel, пришлось за этот срок,
další a další se přidávali и люди новые в пути
- nekonečný zástup těl. вливались в наш поток.
Zas v jedné chvíli zohli jsme hřbet, И раз случился среди нас,
Ale jeden, jeden z nás пригнувшихся опять,
rozkaz „Sedni!“ neuposlech один, кто выслушал приказ
a dál zůstal tam stát. и продолжал стоять.
Jako všichni dobře věděl, И хоть он тоже знал устав,
že čeká ho kule do čela, в пути прочтенный нам,
a přesto, duchem nepřítomen, стоял он, будто не слыхав,
vzpřímený stál tam dál. все так же прост и прям.
Klidný, vzpřímená a prostý Спокоен, прям и очень прост
nad zohnutými zády stál среди склоненных всех
muž jako jedle rostlý, стоял мужчина в полный рост,
do nebe zrak svůj upíral. над нами глядя вверх.
Hned k němu voják nakráčel, Минуя нижние ряды,
už na něj hlaveň namířil: конвойный взял прицел.
„Sedni!“ vztekle zachraptěl. «Садись! - он крикнул. - Слышишь, ты?
Ale muž zůstal tak, jak byl. Садись!» Но тот не сел.
Zavládlo ticho. Krve nával Так было тихо, что слыхать
v žilách zrychloval nám tep. могли мы сердца ход.
A najednou ten voják zařval: И вдруг конвойный крикнул: «Встать!
„Vstát, kolono! Vpřed!“ Колонна! Марш! Вперед!»
A šlo se dál, И мы опять месили грязь,
Bez ponětí, co bude. не ведая, куда,
Někdo úlevou se smál, кто с облегчением смеясь,
někdo zbledl stydem. кто - бледный от стыда.
Do lágrů nás rozstrkali, По лагерям - куда кого -
každého někam jinam, нас растолкали врозь,
a proto vlastně ani и даже имени его
jeho jméno dodnes neznám. узнать мне не пришлось.
Bylo to před mnoha lety, Но мне, высокий и прямой,
já vidím však navěky запомнился навек
nad našimi zohlými hřbety над нашей согнутой толпой
stát hrdého člověka. стоявший человек.